Как меняется общественная значимость литературы в век наступления «высоких» технологий, когда чтение очевидно уступает им свои позиции? Об этом шли дискуссии на круглом столе IX Ассамблеи Русского мира «Чтение и литература: чему учить?». В итоге участники полемики пришли к неожиданному заключению ‒ «высокие» технологии учат читать, но ими надо ещё овладеть.
Зал дискуссии «Чтение и литература: чему учить?» был, пожалуй, из всех круглых столов Ассамблеи самым переполненным. Его принцип общения ‒ свободная дискуссия без докладов ‒ свёл вместе тех, кто профессионально умеет убеждать: учителей, священников, писателей и преподавателей вузов, которые даже друг друга ставили в тупик, манипулируя ораторским искусством так, что политикам у них «учиться, учиться и учиться», как завещал их великий собрат по ремеслу.
«"Пьер Безухов распечатал письмо" ‒ современный школьник в эту фразу вкладывает иной смысл, чем Лев Толстой, ‒ считает Марина Низник, преподаватель русского языка и литературы из Университета Тель-Авива, Израиль. ‒ Чтобы вернуть родное значение литературному контексту, а иногда и просто тексту, мне приходится учить детей работать с компьютером как с толковым словарём. И это новая данность. Если так не поступать, то Гарри Поттер останется едва ли не единственным любимым литературным героем молодого поколения, а попытка привить любовь к Тому Сойеру или Гекльберри Финну закончится тем, что, как мне сказал один ученик, "это разговор о ветхом ни о чём"».
Читайте также: «Каждый новый читатель "Гамлета" - его автор»
В ещё более жёстких условиях выживаемости приходится преподавать литературу Ноне Бобохидзе из Кутаисского университета, Грузия.
«У нас нет государственных программ, в Грузии не изучается история России, кроме 1917 и 1941‒ 1945 годов,‒ рассказывает Бобохидзе, ‒ есть мой курс "Практический русский язык", мой курс страноведения "Россия" и курс русской литературы, которую мы изучаем по… новым русским мультфильмам ‒ о Добрыне, о Шамаханской царице, о Кащее и Иване. А что делать? У меня курс 15 человек, и их надо заинтересовывать, чтобы они не ушли. Посмотрели мы как-то мультфильм о княгине Ольге. Мой единственный студент-парень говорит: "Вот как надо любить своих мужей". А девушки ему отвечают: "Для этого надо быть князем Игорем". Простите за нескромность, после этого "Слово о полку Игореве" пошло легко и с интересом».
Бобохидзе зааплодировали, а с Мариной Низник, огорченной ещё и тем, что Марка Твена в России знают и любят больше, чем дети в США или Израиле, и косвенно ‒ с Ноной Бобохидзе категорически не согласился Сергей Волков, учитель русского языка и литературы школы № 57, Москва, Россия. В качестве примера он привёл «перл» из сочинения отличника по литературе и русскому языку, технически продвинутого школьника: «При встрече с дубом у князя Андрея многое встало на место».
Читайте также: Трагедия Европы и русская пассионарность
«Компьютеризация и "селфизация", или клиповое мышление, школьников ведёт к тому, что мы обязаны иначе преподавать литературу, ‒ убеждён Сергей Волков, ‒ а для этого только творчества и доморощенной инициативности таких подвижников, как Марина Низник и Нона Бобохидзе, не просто мало. Это капля в море. Нужна постановка государственной задачи ‒ создания списков рекомендуемой литературы, электронных хрестоматий и электронных словарей. Нужен общественный дискурс, с тем чтобы сформулировать новый курс преподавания "старой" и новой литературы».
Волкова поддержала Марина Сидорова, профессор МГУ. Она убеждена, что прежде чем формулировать государственный запрос на обновление преподавания литературы с учетом инноваций ХХI века, сначала нужны глубокие научные и социологические исследования детей и учителей, нужны серьезные статистические данные с тем, чтобы понять ‒ что читать и как преподавать литературу по-новому, чтобы дети её читали, а не «просматривали» в Интернете или в кинотеатре.
«Несколько лет назад я предложила своим ученикам тему сочинения ‒ "Зачем физику Наташа Ростова?", ‒ рассказывает Наиля Пащук, учитель физико-математического лицея № 31 города Челябинска, Россия. ‒ Знаете, каким был массовый ответ математически одаренных детей? "Нужна ли физике Наташа Ростова?" Чтобы вы понимали глубину проблемы. Я преподаю литературу в лицее, директор которого на распоряжение местного МВД представить список "всех лиц кавказской национальности" ответил: "В лицее национальность одна ‒ математики". И дети, и родители его поддержали. То есть эта продвинутая часть общества литературу как часть культурного пространства в принципе не отвергает, но отправляет на обочину. Даже элитарная часть молодого поколения».
Пащук, как и многие её коллеги, уверена, что новый единый список литературы для школы нужен, но его абсолютно нельзя «представлять» и требовать, как список «лиц кавказской национальности» силовыми структурами, «сверху». Он требует не только глубоких научных и социологических исследований аудитории, но и учёта развития национальных литератур разных регионов России. Они тоже должны войти в эти списки, которые не непременно всюду будут одинаковыми. Например, в Татарстане, Якутии и в Пермском крае есть самобытные национальные писатели, пишущие как на русском, так и на родном языках. Почему их не изучать на региональном уровне?
Читайте также: Русскоязычные издатели как двигатели культуры
Что же касается дружбы литературы с Интернетом и «высокими» технологиями в целом, то полемичным, но содержательным было выступление Наталии Беляевой, ведущего научного сотрудника Института стратегии развития образования РАО, заслуженного учителя России. Она прогнозирует, что литература ‒ её изучение, чтение и продвижение ‒ обречены на чтение, но не только в печатном варианте, а и в Сети, и при помощи разнообразных гаджетов.
«Компьютер, если к нему подходить грамотно, ‒ уверена Наталия Беляева, ‒ не просто помогает изучать литературу и организовывать чтение. Компьютер ‒ это окно глобализма, а учитель русского языка и литературы его может как открыть настежь, так и захлопнуть для ученика. Поэтому нам, разумеется, нужно обновлять способы воздействия на читательскую аудиторию, в том числе и её оружием: не просто дружить с высокими технологиями ‒ опережать массовое сознание в их знании и владении навыками их "приручения". Другого пути, если мы хотим, чтобы литература оставалась неотъемлемой частью духовного пространства русской культуры, нам просто не дано». Источник
Читать ещё по этой теме:
АЛЕКСЕЙ ВАРЛАМОВ: НАДО ПРИНУЖДАТЬ К ЧТЕНИЮ 
Елена Евгеньевна, спасибо за статью и ссылки. Заложниками ситуации остаемся мы - школьные библиотекари, вынужденные ежедневно отказывать детям в книгах из-за отсутствия новых поступлений. Технологии технологиями, но ведь еще не совсем убита потребность в бумажной книге с хорошими иллюстрациями, хорошей полиграфией, качественными предисловиями и комментариями. И, естественно, менее вредная для здоровья, чем планшет или компьютер. Я вовсе не против внедрения высоких технологий в дело продвижения литературы к читателю, но по-моему технологии надо использовать как помощников, сопровождающих это продвижение. А в библиотеке должно быть достаточное количество традиционных бумажных изданий, хотя бы программной литературы от 1 до 11 класса.
ОтветитьУдалитьСовершенно верно, Валентина Григорьевна. Уж точно деткам до 7 класса необходима именно бумажная книга. С каким интересом и удовольствием они берут книги, разглядывают их, читают, а потом рассказывают о них и советуют другим ребятам!
УдалитьСколько лет мы, школьные библиотекари, на разных уровнях говорим об отсутствии хороших детских книг в фондах школьных библиотек, а воз и ныне там (( Только, благодаря личному энтузиазму библиотекарей, хоть как-то пополняются наши фонды. Будут книги и будет кому читать и что читать!